Слезинка царской невесты проложила путь к «Сердцу Христа»
30 августа 2016 года Уральский региональный институт музейных проектов отметил 10-летний юбилей
Бронзовое распятие – добро и зло, жизнь и смерть, невыносимое страдание и счастье спасения…
«Сердце Христа», сделанное Эрнстом Неизвестным по заказу Папы Римского. Первая отливка – в Ватикане.
У нас – авторская копия. Для гордости достаточно без особых затей установить распятие на обычной тумбе.
Смотрю вниз – бездонный колодец, отсвечивающий синими огоньками. Смотрю вверх – те же огоньки, уходящие
в небесную даль. Бесконечность Вселенной? А может, бесконечность милосердия, дарованного миру грешному, юдоли скорби?
Разговоры о том, что в Екатеринбурге, на родине художника пора, наконец, открыть музей его имени, шли не одно десятилетие. Потом все как-то завертелось, нашлось помещение, и Уральскому региональному институту музейных проектов выпал жребий - заняться экспозицией. На все про все положили… целых два месяца.
УРИМП не испугался. Более того, не просто уложился в нереальные сроки, но сделал именно то, что хотел мастер. А мастер вовсе не мечтал о мемориальном увековечении своей персоны. Он считал, что это должен быть художественный музей, музей творчества.
Маленькая деталь. Когда приступали к делу, ни одной работы в наличии не было. Были только размеры. Не всегда точные. Экспонаты поступили в музей практически накануне открытия.
Музей торжественно открылся ровно через два месяца. Еще накануне, если честно, все ходили в слезах – нервы, но губернатор, о том не зная, традиционную ленточку перерезал минута в минуту. Потом были поздравления, благодарственные письма, может быть, главное: заговорили о том, что до сих пор не реализован проект памятника жертвам тоталитарного режима, подаренный Екатеринбургу Эрнстом Неизвестным в начале девяностых годов прошлого века.
Так что, возможно, «Маски скорби» у нас все-таки появятся. Речь, однако, о другом. Речь об Уральском региональном институте музейных проектов, способном, как оказалось, «объять необъятное».
Десять лет назад заместитель директора Свердловского областного краеведческого музея Ольга Лобанова круто и бесстрашно изменила привычную жизнь. Ушла на вольные хлеба. Ушла, имея за душой перспективную задумку. Впрочем, тогда еще никто не мог с уверенностью сказать, что идея - заняться выставочными проектами - будет плодотворной. Сразу было решено, что новорожденное дитя назовут институтом. Потому что проекты проектами, но хотелось понять, как складывается современный музейный процесс, как рождаются новые формы, как рынок входит в повседневность, как шаг за шагом, но совершенно неузнаваемо меняется застывший облик хранилищ несметных сокровищ. Их взаимоотношения со зрителями-посетителями.
Остальное пришло во сне. Просто встала однажды утром с четким пониманием: их новоиспеченный Институт музейных проектов будет Уральским региональным. Пусть даже воплощать собственные идеи придется в Москве-Париже. Старт все равно был здесь, на границе двух частей света. А дальше… Дальше неизбежно подошло 30 августа 2006 года, когда новое учреждение по праву разместилось в Едином государственном реестре юридических лиц. Этот день на исходе лета и стал Днем рождения Института.
Первый заказ долго ждать не пришлось. Хотя… новая структура – естественные опасения. И с директором Верхотурского музея-заповедника Николаем Новиченковым Ольга Лобанова знакома не была. Так что ничего личного. Просто в областном Министерстве культуры Новиченкову подсказали: экспозицию по истории города и уезда можно попробовать заказать в Институте музейных проектов. Сроки и деньги, фигурирующие в договоре, были таковы, что желающих посоперничать не нашлось.
Они – тогда их было всего ничего, несколько человек – откликнулись. Но сразу поняли – первое поручение: надо сделать настолько хорошо, чтобы и в грязь лицом не ударить, и разом создать себе репутацию среди музейщиков и гостей.
Тем не менее, как воплотить задуманное, если подлинных документов 17 века практически нет, артефактов недостаточно… Ольга Сергеевна где-то вычитала (услышала) коронную мысль. Знаете, чем отличается профессионал от любителя? Любитель не может что-то сделать выше определенной планки. А профессионал не может ниже. Это «выше-ниже» и стало определяющим.
Начали искать изюминки. Чем это Верхотурье отличается от других городов русских? А хотя бы тем, что здешний воевода, единственный в провинциальной Руси, имел право строить себе каменные палаты. Совсем как столичный градоначальник. Есть воевода - есть приказная изба, канцелярия, из которой осуществляется власть от имени монарха. А еще в Верхотурье была таможня, а еще здесь открылся первый в Сибири кабак… И, наконец (вот уж подарок судьбы) - в Верхотурье отбывали ссыльный срок сразу две царские невесты: горемычная Мария Хлопова – несостоявшаяся жена Михаила Федоровича, и Евфимия Всеволожская, напрасно понадеявшаяся на долгую жизнь в браке с Алексеем Михайловичем.
Материал неожиданно оказался благодатным. Энтузиасты пошли путем исторической реконструкции. Помогли сохранившиеся картинки, книжные описания, воспоминания современников. Былую обстановку восстановили. До слезинки девушки, брошенной царским указом на произвол судьбы.
С волнением ждали открытия экспозиции. Но важнее стало другое: вот так сразу, с первой совместной работы, они ухватили свой стиль. Свою визитную карточку. Заказы не посыпались, они просто появились: Дворец наместника в Тобольске, музей ГИБДД в Екатеринбурге, экспозиция «Все остается людям» о жизни и трудах праведных Ивана Даниловича Самойлова в Нижней Синячихе, завод имени Воровского, гимназия № 9… Встали на ноги, окрепли и сделали Музей разведки в Талице, основная экспозиция которого посвящена разведчику Н.И. Кузнецову, в Воткинске - Музей П.И. Чайковского, потом были музеи природы и художественный в Пермском крае, Национальный парк «Хвалынский»…
Посчитали накануне юбилея, выяснилось: более 50 экспозиций «под ключ» в шести областях страны – таков итог работы за прошедшие годы.
УРИМП без дела не сидит. Более того – сорок с лишним его сегодняшних сотрудников заняты день и ночь. И, что удивительно, они не повторяются. Фантазии, умения хватает на то, чтобы каждая экспозиция могла похвастаться своей фишкой. А сухие документальные подробности вдруг ожили. Вочеловечились. Пройдите, к примеру, Бабиновской дорогой, старинным трактом из Европы в Сибирь, а на деле – коридором Верхотурского государственного музея-заповедника. Тениста лесная тропа. Чуть шелестят деревья. Птички поют. Медведь взревывает. Бубен шамана звучит за спиной. И бежит-журчит по камушкам речка-реченька… Чу, заблудилась во времени и пространстве девчушка из рода манси. Девчушка как девчушка. Наряд у нее национальный. Может, сохранился в веках, а если нет, будет он восстановлен до малейшей подробности, до строчки, до детали орнамента.
К слову, фигуры мужчин, женщин, детей – крестьян, рабочих, солдат, офицеров – есть, практически, в каждой экспозиции. Герои работают у станков, косят траву, читают книжки, воюют, валяются на печи… Словом, живут той жизнью, которая положена им по легенде. И легенды оборачиваются былью.
Так с людьми. Теперь витрины. Мы же знаем: выставка – это витрины. В «Первых Романовых и Земле Святого Симеона» (Верхотурье) они напоминают иконостасы. В экспозиции ОАО «Уралэнергострой» (Екатеринбург) похожи на трубы теплотрассы в разрезе. В Невьянске 11-метровый витринный комплекс выполнен по картинкам и чертежам дореволюционного Гостиного двора. В научно-просветительском центре УГИБДД МВД по Свердловской области витрины сделаны в форме окон. Идешь вдоль улицы и засматриваешься… нет, не на чужую жизнь глядишь – на документы и фотографии. Витрины – это подсказка. И это всегда образ. Образ доступный, потому что есть свой цех, а значит, свой мастер.
Вы представляете возможности света? В УРИМПе знают: светом «поджигают» дома, разрушенные войной (Музей Дважды Героя Советского Союза Г.А. Речкалова, п. Зайково), имитируют пожары в лесу (Хвалынск, Саратовской области), изображают металлические брызги в процессе вагранки (ОАО «Тизол», Нижняя Тура)… Мерцающие огни в Музее Эрнста Неизвестного – тоже результат световых упражнений умельцев. Игры со светом в музейном деле – залог чудесных перевоплощений и таинственных композиционных решений. А если к ним добавить возможности мультимедиа… Делаешь лишний шажок в Музее боевой славы Урала в Доме офицеров Центрального военного округа (Екатеринбург) и предупреждающая на кирпичной стене надпись: «Граждане при артобстреле эта сторона улицы особенно опасна», взрывается. Тишину вспарывает звук пикирующего бомбардировщика. Картинка на сенсорном экране, ломаясь, распадается на детали – бомбы, грохот, остовы стен, которые еще недавно были домами… Голос войны… И в опасности не чья-то чужая посторонняя жизнь. Нет. Всем своим существом ты понимаешь - следующая очередь твоя, и это за тобой идет охота.
Современные технологии помогают значительно дополнить информацию, предложенную в витринах и на стендах. В специальные киоски помещаются не вошедшие в основную экспозицию фотографии и документы. Доступными становятся публицистические и художественные ленты. С больших проекционных экранов летят на зрителя поезда и самолеты (Музей Г.А. Речкалова, Зайково, Музей боевой славы, Екатеринбург). Тени забытых предков восстают из небытия в глубоких забоях. Неумолчно (и прямо по мозгам) стучит подземная капель (Музей золота, Березовский). Льются чарующие неземной прелести звуки (Музей П.И. Чайковского, Воткинск) и восстают лики красавиц других эпох («История Сызрани XVIII – XXVI веков)…
Институту десять лет. Десять лет назад, делая первые шаги, они очень волновались – получится ли. Волнуются и сейчас. Но, несмотря на волнения, твердо уверены – получится. Главное – не уронить планку.
Лия Гинцель, журналист
